Любовь приходит в черном - Страница 56

Невольно вспомнился Артур. Тогда тоже была страсть, но другая. Марина сама вела, задавала ритм отношений, Артур подстраивался. Теперь же она полностью доверилась Яну, и он разжег в ней огонь, который, думалось, погас навсегда.

И теперь… Что будет теперь, она запретила себе думать.

— Пойдем в душ, — сказал Ян, накидывая халат.

Держась за стену, Марина побрела в ванную, немного ожила под горячими струями воды. Несколько минут полета — и опустошение. Стоит ли оно того? Хочется ли ей повторить? Она прислушалась к себе: хочется, причем прямо сейчас. Нет, сейчас надо поспать, уткнувшись носом в теплый бок.

Когда она вышла из душа — чистая и благоухающая, Ян сгреб ее в объятия, чмокнул в макушку, вытащил из волос увядшую травинку.

— Теперь — спать.

Марина кивнула, рухнула на кровать, бросив полотенце, в которое была закутана, на пол, откатилась к стене. Как хорошо и спокойно!

— Помнишь, ты предлагал мне пожить у тебя, пока… В общем, пока не поймаете ловца? Я не против, если что.

Ян обнял ее сзади, поцеловал в шею.

— Понимаешь, ловец почует тебя, где бы ты ни пряталась. Лучше попытайся вспомнить, где находится место, где подобные ему могут тайно встречаться. Вспомнишь — считай, проблема решена.

Марина усмехнулась. Обидно, черт побери! Да, мы переспали, да, я помог тебе, но ко мне — ни-ни. Интересно, он просто не хочет видеть ее рядом или что-то скрывает? А предлагал тогда зачем?

Ян похлопал ее по бедру:

— Не дуйся. У меня сейчас эстонки живут.

— Ах вот в чем дело. Здорово тебе. Сразу две женщины…

Ян развернул Марину, ей почудилось, что льдистые глаза сверкнули огнем:

— Не понял, ты что, ревнуешь?

— Вот еще, — улыбнулась Марина.

Он закрыл ладонью ее глаза:

— Тогда спи. И ни о чем не переживай.

Удивительное дело. Марина уснула, едва ее голова коснулась подушки. Проснулась она от того, что кто-то перебирал ее волосы, распахнула глаза, уставившись на Яна. Потянулась и прижалась, закинув ногу ему на бедро.

Ян надавил на ее нос:

— Восемь. Мне ехать надо. А ты на работу не опаздываешь?

— Черт! — Марина вскочила с кровати, заметалась по комнате. — И машина там осталась…

Ян свесил ноги с кровати, достал из джинсов пару тысячных купюр:

— Тебе на такси. Я правда опаздываю, извини.

— Да понятно, не бери в голову, — прохрипела она, глядя на сжатые в кулаке купюры.

Не бери в голову, ага. Уже взяла. Бывало хуже, да. Когда единственный раз она по пьяни поехала после дискотеки к симпатичному мальчику, а он после секса отправил ее домой на такси. Тогда она ощутила себя использованной прокладкой и зареклась так делать. Теперь было иначе, как… Как? Она пыталась осмыслить эмоцию. Пустота, наполненная приятным звоном пережитых ощущений. Похожее чувство, когда покупаешь понравившуюся вещь, утром меряешь ее перед зеркалом и понимаешь, что она тебе не идет. Нет-нет, Ян не вещь, некорректное сравнение. Но почему его поступки вызывают такой тошнотворный отклик? Было бы иначе, если бы он остался? Или он должен был отвезти ее на работу, а не давать деньги на такси?

Но он правда опаздывает! Деньги она вернула, сказав:

— Извини, не могу их взять. Не потому что ломаюсь. Просто ситуация неподходящая.

Ян улыбнулся, положил купюры на стол:

— Ладно, женская душа — потемки. Иди в душ, я кофе уже сварил.

Когда Марина освежилась, Ян уже допивал кофе. Помыв чашку, поцеловал Марину в лоб.

— Если что случится, сразу звони.

— Конечно, — уронила она, подперев голову рукой.

До чего же мерзкое чувство! Оно было бы еще более мерзким, если бы Марина провела ночь у Яна, а утром он выставил бы ее за дверь. А так он просто уходит на работу, не сбегает, нет.

Поставив чашку в сушилку, Ян натянул высохшие джинсы, еще раз поцеловал Марину, как ей показалось, без чувств, зашагал в прихожую одеваться.

Не думать о нем. Думать о чем-то другом, например о работе…

Оливия! Надо позвонить ее матери, поинтересоваться, не вернулась ли она. Попрощавшись с Яном, она кинулась к телефону, набрала заученный номер, гудки, гудки. Надо же, произошедшее заставило забыть о подруге! Стало стыдно перед собой.

Никто не ответил. Значит, мать Оливии или спит, или уехала к родственникам, и Оливия не вернулась. Что и следовало доказать. Мысли о прошедшей ночи отступили, стало бесприютно и одиноко. Столько переживаний, что одно глушит другое. За что все это? Марина никому не делала и даже не желала зла, жила по совести и по любви, и тут ловцы эти, таинственные женщины, выпивающие жизненные силы, и Ян. Который тоже не вполне человек, и непонятно, чего от него ожидать. Вот ведь вляпалась!

Оливия, где ты? Жива ли? Как помочь тебе?

Еще и на работу ехать, думать о ней… Черт! Марина ведь прохлопала сенсацию! Срочно нужно написать о перестрелке, пока никто не опередил. Вроде, кроме нее, журналистов на маскараде не было, а значит, и фотографий в Сети нет.

Марина перегнала фотографии, отобрала пару снимков с Вейдером, прикрепила к пока еще пустому документу, затем нашла фотку с санитарами, входящими в «фильтрационную». Трупа нет, ну и ладно, и так все понятно.

Она сделала бутерброд, откусила огромный кусок, запила кофе, закашлялась, подавившись. Итак, что писать? Вечеринка, бла-бла-бла, все круто. Группа такая, группа сякая… У посетителя в костюме Дарта Вейдера начался психоз, он выхватил пистолет и принялся стрелять в воздух. Спустя пару минут смутьян упал замертво. Какая печаль! Испорчена замечательная вечеринка! Кстати, кто был в костюме злого джедая?